Начинаю выкладывать свои работы с WTF. Первые две - это выполнение шикарных читательских заявок.
Название: Когда падает снег
Автор: Лис с серебристым мехом
Бета: Lexandrix D-Cross
Размер: драбл, 998 слов
Пейринг/Персонажи: Герой песни и мир его мечты
Категория: джен с намеками на гет
Жанр: general
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Он спускается по лестнице, тянет на себя дверь подъезда — и выходит в совершенно иной мир, сказочно прекрасный. Мир своей мечты.
Примечание: Фик написан по читательской заявке по песне «Могилы младших сестер» группы «Ю-Питер».
Предупреждение: Все герои фика и события, о которых в нем рассказывается, полностью вымышлены. Любое сходство с реальными людьми и событиями является случайным и непреднамеренным.
читать дальшеОбычно он работает, когда семья засыпает. Стихает шум, суета, крики — можно сосредоточиться на главном.
Странности начинаются с шороха — тихого, еле заметного. Потом он превращается в постукивание. Оно вскоре сменяется шагами — легкими, почти невесомыми, но очень решительными.
Затем раздается едва слышный шепот и смешки. Но это длится недолго. Десятки голосов заглушает один-единственный голос, звонкий и нежный, как вода в горном ручье:
— Где же ты? Иди к нам! Мы так давно тебя ждем!
Умом он понимает, что слышать голос, когда рядом никого нет, — это неправильно. Но не все в человеческой жизни подчиняется разуму. Удивляясь сам себе, он встает, направляется к входной двери и покидает квартиру, не забыв проконтролировать замок, который с трудом защелкивается.
Он спускается по лестнице, тянет на себя дверь подъезда — и выходит в совершенно иной мир, сказочно прекрасный. Мир своей мечты.
Там нет грязи. Нет сбивающего с толку многоцветья, в котором легко потеряться, заблудиться, свернуть с пути. Нет ярких красок, затмевающих разум, помрачающих чувства, выпускающих на волю шквал страстей. Нет сомнений, нет страха совершить ошибку, нет темного томления плоти.
Мир его мечты светел, однозначен — и восхитительо монохромен. Там есть только белый цвет — цвет ясности и чистоты.
На поросших белой травой берегах молочно-белых рек растут кипенно-белые цветы, завораживающие своей прелестью. Рядом возвышаются белоснежные деревья, шелестящие ослепительно-белой листвой. На их ветвях поют сияющие белые птицы — их пение прекраснее, чем все, что он когда-либо слышал в жизни.
Чуть подальше стоят невысокие дома — столь же белые и совершенные, как все остальное. Здания располагаются по обеим сторонам улицы, в конце которой находится место, куда он идет. Он знает, как называется это место, — Белый Дворец. Именно там его ждут.
Кто ждет?!.. Он вдруг спотыкается. Кто ждет его в Белом Дворце, почему так нужно туда попасть?..
— Я жду, — вдруг раздается смутино знакомый голос. — Я тебя жду. Так долго…
Он поднимает глаза — и видит, что совсем рядом стоит одетая в длинное белое платье девушка. У нее белоснежная кожа, очень светлые волосы и голубые как льдинки глаза.
В первый миг девушка кажется незнакомой — но потом он понимает, что видел ее много раз. В институтских аудиториях, в битком набитых автобусах, в салонах самолетов, на вечеринках и пьянках, в прокуренных зальчиках и в шикарных залах, за кулисами и на сцене на подпевках.. Всегда замечал, хотел подойти и познакомиться, — но она ускользала прежде, чем удавалось к ней пробиться.
— Да! — она улыбается торжествующе. — Я знала, что ты помнишь меня! Мы давно идем друг к другу — и вот наконец встретились.
Она кладет руку ему на плечо. Прикосновение тоже кажется знакомым. Он вдруг понимает, что на сцене она не только стояла в хоре, но еще и иногда подходила и клала руку ему на плечо. Странно, почему этого никто не замечал?!
— А зачем другим видеть то, что им не нужно? — она снова улыбается. — Но это уже прошлое. Идем!
Она целует его в губы — и в его голове настает окончательная ясность. Он наконец-то дома — как можно было об этом забыть?! Ведь именно здесь его истинный дом. Здесь спокойно и чисто, нет ничего пестрого и смущающего. Здесь не нужно отвлекаться на ерунду, здесь невозможно вляпаться в грязь. Здесь наконец-то удастся сложить из своей никчемной жизни слово В-Е-Ч…
Он вдруг ощущает какое-то неудобство, механически опускает руку в карман и достает то, что там лежит — пеструю бессмысленную ерунду.
Уменьшенная копия древнеегипетской статуэтки — интересно, он сам ее купил во время поездки или друг подарил? Странно, что забылось. А ведь когда-то казалось очень важным, он помнит!
Горсть монет — а за аренду зала он не успел заплатить. Ничего, другие заплатят! Но все равно как-то неприятно.
Завернутое в фольгу печенье — его испекла жена прошлым утром, а он взял, чтобы перекусить ночью, не отрываясь от работы.
Деталь конструктора — он вечером собирал с детьми и случайно положил в карман…
— Бяка! — Девушка улыбается совершенно ослепительно. — Брось!
— Б-рось! — ревет внезапно поднявшийся ветер.
— Брось! — Она тянет его за рукав. — Нас ждут!
Он смотрит туда же, куда глядит она, — и видит сверкающую белую колесницу, в которую запряжены снежно-белые лошади.
— Да, это за нами. — Она снова улыбается, на этот раз тепло и одобрительно. — Брось — и мы полетим!
Он понимает, что девушка права. Если он ее послушает — случится счастье.
Но не все в человеческой жизни подчиняется разуму. Он сжимает руку с безделушками в кулак — и подносит к лицу.
Сразу становится жарко.
В голове раздается дикий звон.
***
Проснувшись, он несколько минут лежит, закрыв глаза, а потом поднимается и тихо идет сначала в ванную, а потом — на кухню готовить завтрак.
В такие утра он всегда просыпается первым и больше не может заснуть.
В окно не смотрит — и так понятно, что ночью выпал первый снег.
Впервые он увидел этот сон на следующее утро после самого страшного дня своей жизни. Тогда казалось, что впереди только тьма. Жить не хотелось абсолютно. Но, как и сейчас, как и много других раз, спасли безделушки, случайно оказавшиеся в кармане. Он не смог их выбросить, как ни старался.
С тех пор много воды утекло. Годы незаметно сложились в десятилетия. Жизнь его заканчивалась много раз — и много раз начинала совершенно новый отсчет.
Но, что бы ни случалось, этот сон приходит снова и снова. Снится нечасто — в ночь первого снега; в ночь, когда зима наступает окончательно; в ночь первых больших морозов; в ночь первой настоящей метели. Ни венсной, ни летом, ни в первой половине осени этот сон не приходит.
Он ставит чайник, включает плиту, достает из холодильника еду. Мир, виденный во сне, — это действительно мир его мечты. Он отдал бы немало за то, чтобы уйти туда навсегда. Но иногда — как минимум в такие утра — мир мечты вызывает у него скорее страх, чем восхищение.
И, как всегда в такие утра уже много десятилетий подряд, раздается телефонный звонок. До последней нотки знакомый голос радостно орет:
— Привет, старик! Что-то мы давно не виделись. Мхом покрываться начали! Надо бы собраться всей компанией, оторваться по полной…
— Когда? — Губы сами собой разъезжаются в улыбке. Отрыв будет совсем не таким безумным, как в дни далекой юности: они люди уже немолодые, у всех жены, дети и внуки. Но веселиться старая гвардия не разучилась до сих пор. В отрыве не будет ничего светлого или ясного — сплошная сумятица и пестрота. Но и это ему зачем-то очень-очень нужно. Ради такого стоит возвращаться.
Название: Легенда
Автор: Лис с серебристым мехом
Бета: Lexandrix D-Cross
Размер: мини, около 2000 слов
Пейринг/Персонажи: герои легенды
Категория: джен
Жанр: general
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Пожелай мне удачи в бою.
Примечание: Фик написан по заявке Ридра Вонг по песне «Легенда» группы «Кино». Впрочем, автора, кажется, занесло немного в сторону. В фике использованы фрагменты стихотворений Александра Башлачева, Александра Елина, Алексея Хвостенко, Андрея Макаревича, Армена Григоряна, Бориса Гребенщикова, Булата Окуджавы, Виктора Цоя, Владимира Высоцкого, Владимира Шахрина, Вячеслава Бутусова, Егора Летова, Ильи Кормильцева, Константина Кинчева, Насти Полевой, Юрия Шевчука.
читать дальшеКогда-то у каждого из них была мирная жизнь. Они могли без страха учиться, работать, куролесить вместе с друзьями, встречаться с девушками. И никто не ведал, какой он боец, всем им просто хотелось пожить. Но на вопрос, пассажир он или машинист в поезде своей жизни, каждый дал вполне однозначный ответ.
Почему не знавшие битв книжные дети решили отправиться на войну, не понимали до конца, наверное, даже они сами. Почему никого не остановило ни слабое зрение, ни пацифистские убеждения, ни таланты в самых разных областях искусства, позволявшие вести свою собственную битву со Злом вдали от театра боевых действий? Загадка.
Впрочем, в разгар войны все эти вопросы уже не имели никакого практического смысла. В окопах под огнем стало важным совсем иное – умение выживать там, где выжить невозможно.
Черных туч котлы чугунные кипят. В белых трещинах шипят гадюки-молнии. Дальний путь – канава торная. Все через пень-колоду-кочку кувырком да поперек.
Между двух границ – Неба и Земли – крылья певчих птиц опалят угли…
Война безжалостно выбраковывала всех, кто не справлялся. Выживали лишь наиболее приспособленные.
В окопах категорически не рекомендовалось ныть, жаловаться на жизнь и возмущаться несправедливостью мирового порядка. В почете было спокойное неброское мужество, готовность помогать другим, умение даже в самых отчаянных обстоятельствах находить поводы для радости и веселья. Не знаете, как можно веселиться в окопах под огнем? Эти парни знали как.
Танцевать, когда падает снег. Танцевать, когда падают птицы. Танцевать, когда солнце в лицо. Танцевать, когда траур на лицах. Танцевать на пьяных столах,
Танцевать на могилах друзей…
Некоторые девочки это тоже знали. Мальчики относились к своим фронтовым подругам по рыцарски, но испокон веков девушкам на любой войне приходится в тысячу раз сложнее, чем мужчинам.
Я исполняю танец на цыпочках, который танцуют все девочки. Я исполняю танец бесхитростный, который танцуют все девочки моего роста…
Жизнь бойцов складывалась просто и незатейливо. В окопах большую часть года хлюпала вода. Летом стояла безумная жара, зимой – дикий мороз, весной и осенью вода иногда была по пояс, а с неба лили постоянные дожди.
Артиллерия противника регулярно вела по окопам шквальный огонь. Его требовалось пережидать, упав на землю (точнее, в воду), закрыв глаза и зажав руками уши. Но бойцы не унывали. Они умели не плакать в ледяной воде и почти не гореть в огне.
Когда артиллеристы противника уставали и шли в тыл обедать, следовало отряхнуться и начать перекличку с соседями. Если кто-то молчал, то к месту, где он раньше был подползали все уцелевшие соседи и начинали откапывать из-под завала. Живому, но оглушенному, отдавали последние куски подмоклого хлеба, последние глотки воды и спирта и последние сигареты. Раненых относили в тыл, а сами возвращались на передовую. Погибших хоронили там же, на позициях, всем миром. На поминках пили спирт и в основном молчали. Никто не распинался о том, что значил для него погибший боевой товарищ, и не обещал за него отомстить. Все всё и так понимали.
Раненые надолго в госпиталях не залеживались и стремились поскорее вернуться на фронт. Выбитых зубов недостаточно, чтобы убить в человеке живую человеческую душу. И сломанных ребер тоже недостаточно. И сотрясения мозга. А уж всякие синяки и царапины и вовсе не считаются.
Гораздо страшнее было, когда огонь противника выжигал в солдате живую душу – способность радоваться жизни и творить. Это было жутко – и иногда случалось. Сожженные изнутри были бесполезны в битве. Они рано или поздно уходили в тыл – или погибали совсем.
Но даже в самые страшные минуты уцелевшие парни и девушки если не верили, то надеялись: даже если они исчезнут, то не пропадут совсем. Останется память. Но кто-нибудь поймет, кто-нибудь дойдет, кто-нибудь услышит. Кто-нибудь рискнет, кто-нибудь возьмет, кто-нибудь допишет. Кто-нибудь найдет что-то для себя, кто-нибудь на свете…
Когда сидеть в окопах становилось совсем уж невмоготу, бойцы шли на врага в атаку. Со стороны это выглядело смешно и нелепо.
Плюшевый мишутка лез на небо прямо по сосне. Грозно рычал, прутиком грозил…
Что могли сделать плохо вооруженные разрозненные отряды против тыщеглавого убийцы-дракона и его армии, оснащенной самым современным чудо-оружием? Ничего, абсолютно ничего. Слишком уж велика была разница в силе.
Но кто сказал, что бесполезно биться головой об стену?
В этом мире того, что хотелось бы нам, нет! Мы верим, что в силах его изменить, да!
Они все равно шли в атаку – все вместе, ровным строем, с оружием наперевес, как на последнем параде, точно зная свое место в боевом порядке – локоть к локтю, кирпич в стене. Шли по грязи, по битому стеклу, по соляной кислоте. Там, где надо, там и шли. Атаковали, не задумываясь, для скольких из них эта атака окажется последней. Им нужна была одна победа. Одна на всех.
Иногда тот, кто чувствовал в себе силу, начинал одиночеую атаку, пытаясь любой ценой пробить брешь в обороне противника. На смельчаков и друзья, и враги смотрели как на самоубийц. Это было вполне логично: поначалу такие атаки нередко заканчивались трагически.
Над ними хлопало крыльями черное племя ворон. Небо смеялось, а потом прикусило язык. Волками смотрели звезды из облаков.
Когда в обороне противника появились первые бреши, бойцы не поверили своим глазам. Что заставило дрогнуть дракона? Это мы, наверное, уже никогда не узнаем. Впрочем, древнюю мудрость, гласящую, что Добро сильнее Зла, никто не отменит вовеки веков.
А дальше все развивалось по законам военного искусства – и по законам, по которым жили отчаянные мальчики и девочки.
В брешь, пробитую одним бойцом, устремлялись десятки его товарищей, - и отвоевывали вражеские территории, и отстраивали их по-своему. Кто-то стал дверью, кто-то – замком, кто-то – ключом от замка.
Время на другой параллели сквозняками рвалось сквозь щели.
Отбитый окоп. Система укреплений. Бастион. Крепость и прилегающие к ней земли – надо же, сколько мы прошли оказывается!
Дикий безмолвный вой над боевым товарищем, который заплатил жизнью за граниозный прорыв.
Контратака противниа – ну, это уже просто несерьезно! Такое даже пять лет назад не слишком-то пугало тихих интеллигентных мальчиков, не знавших битв. А уж сейчас, после всего, это встречается просто и отбивчается на раз-два-три. Ну-ка, построились, все вместе… Раз-два, взяли! Еще раз! Вот так! Эта земля теперь наша!
Ух ты! А вот это уже серьезно. Дракон расправил крылья и взлетел над огромной землей. Многоголосо звучит эфир: «Опять на старте война!»
Ну что, мужики?.. И дамы, разумеется. Уж где-где, а тут без нас не обойдется.
Сегодня самый лучший день. Знамена реют над полками. Сегодня самый светлый день. Сегодня – битва с дураками.
И снова под шквальным артиллерийским огнем они вылезали из окопов, распрямлялись во весь рост и шли в атаку.
Нас ждет огонь смертельный, но все ж бессилен он. Сомненья прочь – уходит в ночь отдельный десятый наш десантный батальон.
Долго шли зноем и морозами. Всё снесли – и остались вольными. Жрали снег с кашею берёзовой. И росли вровень с колокольнями…
И свершилось невозможное. Дракон дал слабину. Немного помаячил в нребе – и исчез, словно его и не было никогда. Защищать отсутствующего монстра не захотел никто.
И внезапно в вечность вдруг превратился миг.
И начался праздник. Гуляли так, как не гуляли никогда прежде. Выжившие пили за победу и за здоровье боевых товарищей. Хохотали взахлеб, вспоминая смешные случаи, которых много происходило во время войны, - и плакали без слез. И рядом с уцелевшими были все их друзья – и те, кто не дожил до победы, и те, кто выжил физически, но потерял на войне душу. А небо сверху смотрело на них с радостью и тоской.
Праздник победы оказался последним разом, когда абсолютно все герои великой войны собрались вместе. Но они этого еще не знали. Не ведали и того, что именно военные годы – страшные, нищие, безумные, отчаянгные – станут самым светлым и прекрасным, что было в их жизни.
Свечи в мерцающих пространствах, и мудрые молчаливые звери на границе темноты, и сладостный ужас неведомой атаки, падающие гардины, летящие чашки и чайники, полыхающие ели, несбыточные заклинания, исполинские кактусы, зоркие букеты, золотистая тайнопись лунной ночи, странные ритуалы круговых циферблатных движений – все это осталось с бойцами навсегда.
***
Когда война закончилась, наступил мир. Никто не знал, что же будет с родиной и с нами. Солдаты возвращались домой со сладким чувством победы, с горьким чувством вины.
Судьбы победителей сложились именно так, как судьбы победителей любой войны.
Оказалось, что никому из штатских не нужен и не интересен опыт бойцов и тот ужас, который они пережили на фронте.
Впрочем, долго расстраиваться было некогда. Земля лежала в ржавчине, церкви смешали с золой. Пора было возвращаться домой и отстраивать все заново.
Мирная жизнь разделяла боевых товарищей так, как они и вообразить не могли. Делила на тех, кто не хотел больше воевать ни за какие сокровища мира, - и на тех, кто собирался продолжать борьбу со Злом до победного конца. На тех, кто нашел новый смысл своего существования в мирной жизни, - и на тех, кто хотел, но не смог, поэтому навсегда остался в прошлом. На тех, кто научился зарабатывать, - и на тех, кто не умел. На тех, кто завязал, - и на тех, кто продолжал пить и колоться. Не обошлось и без споров о политике, куда же без нее. Впрочем, горького мармелада до отвала наелись все – и те, кого считали неудачниками, и те, кто, по общему мнению, был успешен.
Серым пеплом, синей сажей вымазала жизнь все, что мы считали важным, все, чем мы клялись.
А смерть, которая всегда ходила рядом с отчаянными парнями и девушками, не покинула их и в мирное время. Боевые товарищи теперь чаще всего собирались на похоронах тех, с кем совсем недавно сражались плечом к плечу.
Рак. Передоз. Самоубийство. Инфаркт. Алкоголизм. Несчастный случай. Самоубийство. Передоз. Алкоголизм. Рак. Пропал без вести.
Поминки. Еще одни. И еще. И еще!.. Сбор средств на помощь вдове и детям ушедшего товарища: он жил очень бедно.
С каждым годом все больше могучих бойцов превращались в памятники и мемориальные доски. Уцелевшие недоумевали: как же так, он ведь только что был здесь, мы недопили, недоспорили…
А годы шли. Выжившие герои великой войны и сами превращались в легенду. Растили детей. Воспитывали новых бойцов, вызывая священный трепет (а порой и непонимание) у мальчиков и девочек младших поколений, абсолютно не знавших, что такое война. Отмечали юбилеи.
О войне не вспоминали долго – лет десять как минимум. А потом всех словно прорвало. Говорили, захлебываясь, то перебивая друг друга, то умолкая на полуслове. Лишь ушедших друзей вспоминали неохотно – и только в разговорах со своими.
Оглядываясь назад, бойцы и сами не понимали, как пережили вот это вот все. Как сумели не утонуть в болотах, выстояли под огнем, не поддались сладкой маре. Многие по мере сил пытались защитить молодежь от ужасов, с которыми сталкивались сами, позабыв, что любые уговоры бесполезны, когда высокая в небе звезда зовет тебя в путь.
***
Но все это будет птом. А в ночь после великой победы все уыцелевшие вырубились там же, где и праздновали. Вместе теплей, а самое главное на войне – сохранять тепло.
Если бы враги напали в ту ночь, то победили бы. Но враги уже привыкли бояться отчаянных мальчиков и девочек, которые жили так, словно бессмертны. Поэтому враги не атаковали – враги валились в грязь, о пощаде крича, победившим сдаваясь на милость.
А над спящими героями и над самим небом в ночь победы фантастическим сказочным светом сиял Город Золотой, куда возможно долететь лишь ангелам и стонам. Но все живые спали и его не видели, а ушедшие были частью этого города и не удивлялись.
Название: Когда падает снег
Автор: Лис с серебристым мехом
Бета: Lexandrix D-Cross
Размер: драбл, 998 слов
Пейринг/Персонажи: Герой песни и мир его мечты
Категория: джен с намеками на гет
Жанр: general
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Он спускается по лестнице, тянет на себя дверь подъезда — и выходит в совершенно иной мир, сказочно прекрасный. Мир своей мечты.
Примечание: Фик написан по читательской заявке по песне «Могилы младших сестер» группы «Ю-Питер».
Предупреждение: Все герои фика и события, о которых в нем рассказывается, полностью вымышлены. Любое сходство с реальными людьми и событиями является случайным и непреднамеренным.
читать дальшеОбычно он работает, когда семья засыпает. Стихает шум, суета, крики — можно сосредоточиться на главном.
Странности начинаются с шороха — тихого, еле заметного. Потом он превращается в постукивание. Оно вскоре сменяется шагами — легкими, почти невесомыми, но очень решительными.
Затем раздается едва слышный шепот и смешки. Но это длится недолго. Десятки голосов заглушает один-единственный голос, звонкий и нежный, как вода в горном ручье:
— Где же ты? Иди к нам! Мы так давно тебя ждем!
Умом он понимает, что слышать голос, когда рядом никого нет, — это неправильно. Но не все в человеческой жизни подчиняется разуму. Удивляясь сам себе, он встает, направляется к входной двери и покидает квартиру, не забыв проконтролировать замок, который с трудом защелкивается.
Он спускается по лестнице, тянет на себя дверь подъезда — и выходит в совершенно иной мир, сказочно прекрасный. Мир своей мечты.
Там нет грязи. Нет сбивающего с толку многоцветья, в котором легко потеряться, заблудиться, свернуть с пути. Нет ярких красок, затмевающих разум, помрачающих чувства, выпускающих на волю шквал страстей. Нет сомнений, нет страха совершить ошибку, нет темного томления плоти.
Мир его мечты светел, однозначен — и восхитительо монохромен. Там есть только белый цвет — цвет ясности и чистоты.
На поросших белой травой берегах молочно-белых рек растут кипенно-белые цветы, завораживающие своей прелестью. Рядом возвышаются белоснежные деревья, шелестящие ослепительно-белой листвой. На их ветвях поют сияющие белые птицы — их пение прекраснее, чем все, что он когда-либо слышал в жизни.
Чуть подальше стоят невысокие дома — столь же белые и совершенные, как все остальное. Здания располагаются по обеим сторонам улицы, в конце которой находится место, куда он идет. Он знает, как называется это место, — Белый Дворец. Именно там его ждут.
Кто ждет?!.. Он вдруг спотыкается. Кто ждет его в Белом Дворце, почему так нужно туда попасть?..
— Я жду, — вдруг раздается смутино знакомый голос. — Я тебя жду. Так долго…
Он поднимает глаза — и видит, что совсем рядом стоит одетая в длинное белое платье девушка. У нее белоснежная кожа, очень светлые волосы и голубые как льдинки глаза.
В первый миг девушка кажется незнакомой — но потом он понимает, что видел ее много раз. В институтских аудиториях, в битком набитых автобусах, в салонах самолетов, на вечеринках и пьянках, в прокуренных зальчиках и в шикарных залах, за кулисами и на сцене на подпевках.. Всегда замечал, хотел подойти и познакомиться, — но она ускользала прежде, чем удавалось к ней пробиться.
— Да! — она улыбается торжествующе. — Я знала, что ты помнишь меня! Мы давно идем друг к другу — и вот наконец встретились.
Она кладет руку ему на плечо. Прикосновение тоже кажется знакомым. Он вдруг понимает, что на сцене она не только стояла в хоре, но еще и иногда подходила и клала руку ему на плечо. Странно, почему этого никто не замечал?!
— А зачем другим видеть то, что им не нужно? — она снова улыбается. — Но это уже прошлое. Идем!
Она целует его в губы — и в его голове настает окончательная ясность. Он наконец-то дома — как можно было об этом забыть?! Ведь именно здесь его истинный дом. Здесь спокойно и чисто, нет ничего пестрого и смущающего. Здесь не нужно отвлекаться на ерунду, здесь невозможно вляпаться в грязь. Здесь наконец-то удастся сложить из своей никчемной жизни слово В-Е-Ч…
Он вдруг ощущает какое-то неудобство, механически опускает руку в карман и достает то, что там лежит — пеструю бессмысленную ерунду.
Уменьшенная копия древнеегипетской статуэтки — интересно, он сам ее купил во время поездки или друг подарил? Странно, что забылось. А ведь когда-то казалось очень важным, он помнит!
Горсть монет — а за аренду зала он не успел заплатить. Ничего, другие заплатят! Но все равно как-то неприятно.
Завернутое в фольгу печенье — его испекла жена прошлым утром, а он взял, чтобы перекусить ночью, не отрываясь от работы.
Деталь конструктора — он вечером собирал с детьми и случайно положил в карман…
— Бяка! — Девушка улыбается совершенно ослепительно. — Брось!
— Б-рось! — ревет внезапно поднявшийся ветер.
— Брось! — Она тянет его за рукав. — Нас ждут!
Он смотрит туда же, куда глядит она, — и видит сверкающую белую колесницу, в которую запряжены снежно-белые лошади.
— Да, это за нами. — Она снова улыбается, на этот раз тепло и одобрительно. — Брось — и мы полетим!
Он понимает, что девушка права. Если он ее послушает — случится счастье.
Но не все в человеческой жизни подчиняется разуму. Он сжимает руку с безделушками в кулак — и подносит к лицу.
Сразу становится жарко.
В голове раздается дикий звон.
***
Проснувшись, он несколько минут лежит, закрыв глаза, а потом поднимается и тихо идет сначала в ванную, а потом — на кухню готовить завтрак.
В такие утра он всегда просыпается первым и больше не может заснуть.
В окно не смотрит — и так понятно, что ночью выпал первый снег.
Впервые он увидел этот сон на следующее утро после самого страшного дня своей жизни. Тогда казалось, что впереди только тьма. Жить не хотелось абсолютно. Но, как и сейчас, как и много других раз, спасли безделушки, случайно оказавшиеся в кармане. Он не смог их выбросить, как ни старался.
С тех пор много воды утекло. Годы незаметно сложились в десятилетия. Жизнь его заканчивалась много раз — и много раз начинала совершенно новый отсчет.
Но, что бы ни случалось, этот сон приходит снова и снова. Снится нечасто — в ночь первого снега; в ночь, когда зима наступает окончательно; в ночь первых больших морозов; в ночь первой настоящей метели. Ни венсной, ни летом, ни в первой половине осени этот сон не приходит.
Он ставит чайник, включает плиту, достает из холодильника еду. Мир, виденный во сне, — это действительно мир его мечты. Он отдал бы немало за то, чтобы уйти туда навсегда. Но иногда — как минимум в такие утра — мир мечты вызывает у него скорее страх, чем восхищение.
И, как всегда в такие утра уже много десятилетий подряд, раздается телефонный звонок. До последней нотки знакомый голос радостно орет:
— Привет, старик! Что-то мы давно не виделись. Мхом покрываться начали! Надо бы собраться всей компанией, оторваться по полной…
— Когда? — Губы сами собой разъезжаются в улыбке. Отрыв будет совсем не таким безумным, как в дни далекой юности: они люди уже немолодые, у всех жены, дети и внуки. Но веселиться старая гвардия не разучилась до сих пор. В отрыве не будет ничего светлого или ясного — сплошная сумятица и пестрота. Но и это ему зачем-то очень-очень нужно. Ради такого стоит возвращаться.
Название: Легенда
Автор: Лис с серебристым мехом
Бета: Lexandrix D-Cross
Размер: мини, около 2000 слов
Пейринг/Персонажи: герои легенды
Категория: джен
Жанр: general
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Пожелай мне удачи в бою.
Примечание: Фик написан по заявке Ридра Вонг по песне «Легенда» группы «Кино». Впрочем, автора, кажется, занесло немного в сторону. В фике использованы фрагменты стихотворений Александра Башлачева, Александра Елина, Алексея Хвостенко, Андрея Макаревича, Армена Григоряна, Бориса Гребенщикова, Булата Окуджавы, Виктора Цоя, Владимира Высоцкого, Владимира Шахрина, Вячеслава Бутусова, Егора Летова, Ильи Кормильцева, Константина Кинчева, Насти Полевой, Юрия Шевчука.
читать дальшеКогда-то у каждого из них была мирная жизнь. Они могли без страха учиться, работать, куролесить вместе с друзьями, встречаться с девушками. И никто не ведал, какой он боец, всем им просто хотелось пожить. Но на вопрос, пассажир он или машинист в поезде своей жизни, каждый дал вполне однозначный ответ.
Почему не знавшие битв книжные дети решили отправиться на войну, не понимали до конца, наверное, даже они сами. Почему никого не остановило ни слабое зрение, ни пацифистские убеждения, ни таланты в самых разных областях искусства, позволявшие вести свою собственную битву со Злом вдали от театра боевых действий? Загадка.
Впрочем, в разгар войны все эти вопросы уже не имели никакого практического смысла. В окопах под огнем стало важным совсем иное – умение выживать там, где выжить невозможно.
Черных туч котлы чугунные кипят. В белых трещинах шипят гадюки-молнии. Дальний путь – канава торная. Все через пень-колоду-кочку кувырком да поперек.
Между двух границ – Неба и Земли – крылья певчих птиц опалят угли…
Война безжалостно выбраковывала всех, кто не справлялся. Выживали лишь наиболее приспособленные.
В окопах категорически не рекомендовалось ныть, жаловаться на жизнь и возмущаться несправедливостью мирового порядка. В почете было спокойное неброское мужество, готовность помогать другим, умение даже в самых отчаянных обстоятельствах находить поводы для радости и веселья. Не знаете, как можно веселиться в окопах под огнем? Эти парни знали как.
Танцевать, когда падает снег. Танцевать, когда падают птицы. Танцевать, когда солнце в лицо. Танцевать, когда траур на лицах. Танцевать на пьяных столах,
Танцевать на могилах друзей…
Некоторые девочки это тоже знали. Мальчики относились к своим фронтовым подругам по рыцарски, но испокон веков девушкам на любой войне приходится в тысячу раз сложнее, чем мужчинам.
Я исполняю танец на цыпочках, который танцуют все девочки. Я исполняю танец бесхитростный, который танцуют все девочки моего роста…
Жизнь бойцов складывалась просто и незатейливо. В окопах большую часть года хлюпала вода. Летом стояла безумная жара, зимой – дикий мороз, весной и осенью вода иногда была по пояс, а с неба лили постоянные дожди.
Артиллерия противника регулярно вела по окопам шквальный огонь. Его требовалось пережидать, упав на землю (точнее, в воду), закрыв глаза и зажав руками уши. Но бойцы не унывали. Они умели не плакать в ледяной воде и почти не гореть в огне.
Когда артиллеристы противника уставали и шли в тыл обедать, следовало отряхнуться и начать перекличку с соседями. Если кто-то молчал, то к месту, где он раньше был подползали все уцелевшие соседи и начинали откапывать из-под завала. Живому, но оглушенному, отдавали последние куски подмоклого хлеба, последние глотки воды и спирта и последние сигареты. Раненых относили в тыл, а сами возвращались на передовую. Погибших хоронили там же, на позициях, всем миром. На поминках пили спирт и в основном молчали. Никто не распинался о том, что значил для него погибший боевой товарищ, и не обещал за него отомстить. Все всё и так понимали.
Раненые надолго в госпиталях не залеживались и стремились поскорее вернуться на фронт. Выбитых зубов недостаточно, чтобы убить в человеке живую человеческую душу. И сломанных ребер тоже недостаточно. И сотрясения мозга. А уж всякие синяки и царапины и вовсе не считаются.
Гораздо страшнее было, когда огонь противника выжигал в солдате живую душу – способность радоваться жизни и творить. Это было жутко – и иногда случалось. Сожженные изнутри были бесполезны в битве. Они рано или поздно уходили в тыл – или погибали совсем.
Но даже в самые страшные минуты уцелевшие парни и девушки если не верили, то надеялись: даже если они исчезнут, то не пропадут совсем. Останется память. Но кто-нибудь поймет, кто-нибудь дойдет, кто-нибудь услышит. Кто-нибудь рискнет, кто-нибудь возьмет, кто-нибудь допишет. Кто-нибудь найдет что-то для себя, кто-нибудь на свете…
Когда сидеть в окопах становилось совсем уж невмоготу, бойцы шли на врага в атаку. Со стороны это выглядело смешно и нелепо.
Плюшевый мишутка лез на небо прямо по сосне. Грозно рычал, прутиком грозил…
Что могли сделать плохо вооруженные разрозненные отряды против тыщеглавого убийцы-дракона и его армии, оснащенной самым современным чудо-оружием? Ничего, абсолютно ничего. Слишком уж велика была разница в силе.
Но кто сказал, что бесполезно биться головой об стену?
В этом мире того, что хотелось бы нам, нет! Мы верим, что в силах его изменить, да!
Они все равно шли в атаку – все вместе, ровным строем, с оружием наперевес, как на последнем параде, точно зная свое место в боевом порядке – локоть к локтю, кирпич в стене. Шли по грязи, по битому стеклу, по соляной кислоте. Там, где надо, там и шли. Атаковали, не задумываясь, для скольких из них эта атака окажется последней. Им нужна была одна победа. Одна на всех.
Иногда тот, кто чувствовал в себе силу, начинал одиночеую атаку, пытаясь любой ценой пробить брешь в обороне противника. На смельчаков и друзья, и враги смотрели как на самоубийц. Это было вполне логично: поначалу такие атаки нередко заканчивались трагически.
Над ними хлопало крыльями черное племя ворон. Небо смеялось, а потом прикусило язык. Волками смотрели звезды из облаков.
Когда в обороне противника появились первые бреши, бойцы не поверили своим глазам. Что заставило дрогнуть дракона? Это мы, наверное, уже никогда не узнаем. Впрочем, древнюю мудрость, гласящую, что Добро сильнее Зла, никто не отменит вовеки веков.
А дальше все развивалось по законам военного искусства – и по законам, по которым жили отчаянные мальчики и девочки.
В брешь, пробитую одним бойцом, устремлялись десятки его товарищей, - и отвоевывали вражеские территории, и отстраивали их по-своему. Кто-то стал дверью, кто-то – замком, кто-то – ключом от замка.
Время на другой параллели сквозняками рвалось сквозь щели.
Отбитый окоп. Система укреплений. Бастион. Крепость и прилегающие к ней земли – надо же, сколько мы прошли оказывается!
Дикий безмолвный вой над боевым товарищем, который заплатил жизнью за граниозный прорыв.
Контратака противниа – ну, это уже просто несерьезно! Такое даже пять лет назад не слишком-то пугало тихих интеллигентных мальчиков, не знавших битв. А уж сейчас, после всего, это встречается просто и отбивчается на раз-два-три. Ну-ка, построились, все вместе… Раз-два, взяли! Еще раз! Вот так! Эта земля теперь наша!
Ух ты! А вот это уже серьезно. Дракон расправил крылья и взлетел над огромной землей. Многоголосо звучит эфир: «Опять на старте война!»
Ну что, мужики?.. И дамы, разумеется. Уж где-где, а тут без нас не обойдется.
Сегодня самый лучший день. Знамена реют над полками. Сегодня самый светлый день. Сегодня – битва с дураками.
И снова под шквальным артиллерийским огнем они вылезали из окопов, распрямлялись во весь рост и шли в атаку.
Нас ждет огонь смертельный, но все ж бессилен он. Сомненья прочь – уходит в ночь отдельный десятый наш десантный батальон.
Долго шли зноем и морозами. Всё снесли – и остались вольными. Жрали снег с кашею берёзовой. И росли вровень с колокольнями…
И свершилось невозможное. Дракон дал слабину. Немного помаячил в нребе – и исчез, словно его и не было никогда. Защищать отсутствующего монстра не захотел никто.
И внезапно в вечность вдруг превратился миг.
И начался праздник. Гуляли так, как не гуляли никогда прежде. Выжившие пили за победу и за здоровье боевых товарищей. Хохотали взахлеб, вспоминая смешные случаи, которых много происходило во время войны, - и плакали без слез. И рядом с уцелевшими были все их друзья – и те, кто не дожил до победы, и те, кто выжил физически, но потерял на войне душу. А небо сверху смотрело на них с радостью и тоской.
Праздник победы оказался последним разом, когда абсолютно все герои великой войны собрались вместе. Но они этого еще не знали. Не ведали и того, что именно военные годы – страшные, нищие, безумные, отчаянгные – станут самым светлым и прекрасным, что было в их жизни.
Свечи в мерцающих пространствах, и мудрые молчаливые звери на границе темноты, и сладостный ужас неведомой атаки, падающие гардины, летящие чашки и чайники, полыхающие ели, несбыточные заклинания, исполинские кактусы, зоркие букеты, золотистая тайнопись лунной ночи, странные ритуалы круговых циферблатных движений – все это осталось с бойцами навсегда.
***
Когда война закончилась, наступил мир. Никто не знал, что же будет с родиной и с нами. Солдаты возвращались домой со сладким чувством победы, с горьким чувством вины.
Судьбы победителей сложились именно так, как судьбы победителей любой войны.
Оказалось, что никому из штатских не нужен и не интересен опыт бойцов и тот ужас, который они пережили на фронте.
Впрочем, долго расстраиваться было некогда. Земля лежала в ржавчине, церкви смешали с золой. Пора было возвращаться домой и отстраивать все заново.
Мирная жизнь разделяла боевых товарищей так, как они и вообразить не могли. Делила на тех, кто не хотел больше воевать ни за какие сокровища мира, - и на тех, кто собирался продолжать борьбу со Злом до победного конца. На тех, кто нашел новый смысл своего существования в мирной жизни, - и на тех, кто хотел, но не смог, поэтому навсегда остался в прошлом. На тех, кто научился зарабатывать, - и на тех, кто не умел. На тех, кто завязал, - и на тех, кто продолжал пить и колоться. Не обошлось и без споров о политике, куда же без нее. Впрочем, горького мармелада до отвала наелись все – и те, кого считали неудачниками, и те, кто, по общему мнению, был успешен.
Серым пеплом, синей сажей вымазала жизнь все, что мы считали важным, все, чем мы клялись.
А смерть, которая всегда ходила рядом с отчаянными парнями и девушками, не покинула их и в мирное время. Боевые товарищи теперь чаще всего собирались на похоронах тех, с кем совсем недавно сражались плечом к плечу.
Рак. Передоз. Самоубийство. Инфаркт. Алкоголизм. Несчастный случай. Самоубийство. Передоз. Алкоголизм. Рак. Пропал без вести.
Поминки. Еще одни. И еще. И еще!.. Сбор средств на помощь вдове и детям ушедшего товарища: он жил очень бедно.
С каждым годом все больше могучих бойцов превращались в памятники и мемориальные доски. Уцелевшие недоумевали: как же так, он ведь только что был здесь, мы недопили, недоспорили…
А годы шли. Выжившие герои великой войны и сами превращались в легенду. Растили детей. Воспитывали новых бойцов, вызывая священный трепет (а порой и непонимание) у мальчиков и девочек младших поколений, абсолютно не знавших, что такое война. Отмечали юбилеи.
О войне не вспоминали долго – лет десять как минимум. А потом всех словно прорвало. Говорили, захлебываясь, то перебивая друг друга, то умолкая на полуслове. Лишь ушедших друзей вспоминали неохотно – и только в разговорах со своими.
Оглядываясь назад, бойцы и сами не понимали, как пережили вот это вот все. Как сумели не утонуть в болотах, выстояли под огнем, не поддались сладкой маре. Многие по мере сил пытались защитить молодежь от ужасов, с которыми сталкивались сами, позабыв, что любые уговоры бесполезны, когда высокая в небе звезда зовет тебя в путь.
***
Но все это будет птом. А в ночь после великой победы все уыцелевшие вырубились там же, где и праздновали. Вместе теплей, а самое главное на войне – сохранять тепло.
Если бы враги напали в ту ночь, то победили бы. Но враги уже привыкли бояться отчаянных мальчиков и девочек, которые жили так, словно бессмертны. Поэтому враги не атаковали – враги валились в грязь, о пощаде крича, победившим сдаваясь на милость.
А над спящими героями и над самим небом в ночь победы фантастическим сказочным светом сиял Город Золотой, куда возможно долететь лишь ангелам и стонам. Но все живые спали и его не видели, а ушедшие были частью этого города и не удивлялись.
@темы: WTF-2019